(избранное из избранного, избранное неоднократно)
Я от самого
рожденья
Формирую убежденья
В атмосфере трудовой,
Потому — передовой.
Воспитаньем не испорчен,
Потому как из рабочих.
Иногда бываю пьян,
Потому как из крестьян.
Пережиток, сознаюсь,
С ним по мере сил борюсь.
Я — прошу учесть момент —
Не гнилой интеллигент.
Для чего, мне непонятно,
Даже как‑то неприятно,
Время тратить в разговорах
Бесконечных, бестолковых,
И чего, скажите, ради
Буржуазной пропаганде
Поддаваться то и дело?
Если честно, надоело
Их нытьё, самокопанье,
Самомненье и метанья.
Я в своих сужденьях твёрд,
Тем типичен, тем и горд.
Что касается работы,
Не баклуши бью, рекорды,
И с огромным увлеченьем
Выполняю порученья.
Взносы я плачу исправно,
Выступаю регулярно
На собраниях актива.
Не могу без коллектива.
В дни получки и аванса
Свято чту обычай класса.
От пелёнок до седин
Я рабочий‑крестьянин!
1980
Прикалываясь в 80‑м, я не думал, что это станет актуальным в начале 10-х.
Я жизни
заново учусь,
Оставив прежние химеры,
Утратив пять важнейших чувств,
Но не утратив чувства меры.
Пускай изведаю сполна
Крах всех надежд, крушенье веры,
Пускай изменит мне жена,
Но не изменит чувство меры.
1993
Почти по Чехову: «Если вам изменила жена, радуйтесь, что вам, а не Отечеству».
Мы многое
узнали,
Поэтому устали,
Мы многого не знаем,
Поэтому живём,
Трагические маски
На шумном карнавале,
Весёлые ребята,
Когда в кругу своём.
Становимся мы старше
И всё сильнее жаждем
Укрыться в свой, особый,
Душевный неуют.
Незыблемых традиций
Испытанные стражи
Всё дальше шаг за шагом
Позиции сдают.
1984
Интеграл по
параметру, равномерно сходящийся,
Ходит по свету белому, слёзы горькие льёт:
«Ах, я малоизученный, очень редко встречающийся,
И меня, горемычного, никто не берёт».
1983
Фихтенгольц, том II.
Я начинаю
злиться:
Время стоит на месте.
Может, угомониться
Или ещё грамм двести?
Помню гулкое эхо,
Старую помню пристань.
Может, туда уехать
Или ещё грамм триста?
В снег забреду по пояс,
Женщины смотрят хитро.
Может, я успокоюсь,
Приняв на грудь пол‑литра?
Надо хандру отставить,
Взять и одеться модно,
Или ещё добавить,
Сколько душе угодно.
1996
— Нарисуй мой портрет.
— Я не умею рисовать.
— Тогда напиши.
Распрекрасная пора,
Утро раннее,
Продолжается игра
В воспитание.
Лёгкий завтрак, на десерт
Наставления,
Но выслушивать их нет
Настроения.
Настроение — беда,
Только верится:
Я уеду, и тогда
Всё изменится.
Потревожить ваш покой —
Это
здорово,
На
прощанье — взмах рукой…
И до
скорого.
Зашуметь, запеть, завыть
От отчаянья,
До чего ж на свете жить
Замечательно!
Я застыну у окна
На мгновение.
…А на улице весна,
Пробуждение.
Солнце в лужах многократ
Отражается,
Поглядишь вперёд, назад,
Всё качается.
Неустроенность во всём,
В каждой мелочи,
И стоять бы на своём,
Только не на чем.
1982
Мы с Сергеичем вдвоём
Сочиняем, как могём
Я помню
чудное мгновенье,
Ты помнишь чудное мгновенье,
Он помнит чудное мгновенье,
Она не помнит ничего.
Я мимолётное виденье,
Ты мимолётное виденье,
Он мимолётное виденье,
Она всегда в одной поре.
Мой дядя самых честных правил,
Твой дядя самых честных правил,
Его — не самых честных правил,
А ей без правил хорошо.
Я уважать себя заставил,
Ты уважать себя заставил,
Он уважать себя заставил,
И лучше выдумать не мог.
1993
(А.Н. Апухтин)
Мысли
тяжёлые,
Песни весёлые,
Улицы снежные,
Помыслы грешные,
Жажда забвения,
Миг озарения,
Радость движения,
Опустошение,
Мрачная мнительность
И нерешительность,
Речи туманные,
Взгляды желанные,
Дни бестолковые,
Лица всё новые,
Жизнь неизменная,
Пленная бренная.
1982
(Н.А. Некрасов)
В полном
разгаре страда сессионная,
Доля студента — работа сезонная,
Вряд ли труднее сыскать.
Видишь, как он на экзамене мается,
Пусть и не знает, но всё же пытается
Умное что‑то сказать.
Хмурый, взъерошенный, пастой измазанный,
День напролёт он сидит, как привязанный,
Выбился бедный из сил.
Даже профессор теряет терпение,
Сам объясняет студенту решение,
Просит, чтоб тот повторил.
Так и сдают до потери сознания,
Но не дождёшься от них ты признания,
Что бесполезен их труд.
Скажет студент: «Поскорей бы отмучиться!»
Скажет профессор: «Чему‑то научится!»
Оба устало вздохнут.
1982
(Ю.Д. Левитанский)
— Что
происходит на свете?
— А просто зачёт.
— Просто зачёт, полагаете вы?
— Полагаю.
— Что же вы мне предлагаете?
— Я предлагаю
Время не тратить, а просто поставить зачёт.
— Что же за этим последует?
— Новый зачёт.
— Новый зачёт, вы считаете?
— Нет, не считаю.
— Кто же считает за вас?
— Я надежду питаю,
Что в деканате ведётся строжайший учёт.
— Чем же всё это закончится?
— Будет диплом.
— Будет диплом, вы уверены?
— Да, я уверен.
Я уже слышал, и слух этот мною проверен:
Хочешь, не хочешь, а всё-таки будет диплом.
— Что же из этого следует?
— Следует жить!
Шить без задержки костюм для прощального бала.
— Чуть задержитесь и сдайте зачёт мне сначала.
Я полагаю, с костюмом не надо спешить.
Будет диплом и фамилия ваша внутри,
Ну а пока что билеты по кругу, по кругу.
Ближе к столу и тяните уверенней руку,
И раз‑два‑три, раз‑два‑три, раз‑два‑три.
1986
Странно всё это, странно,
Искать
себя, искать неустанно,
Идти туда, куда манят грёзы,
И вновь возвращаться на перекрёсток.
Странно всё это, странно.
Больно, ужасно больно,
Когда слова застревают в горле.
А взгляд такой незнакомо далёкий,
И невозможно не быть жестоким.
Больно всё это, больно.
Пусто, предельно пусто,
Нельзя укрыться нигде от грусти,
А дни бегут суетливой толпою,
Хочу покоя, стремлюсь к покою.
Пусто, бесцветно, грустно.
Призрак, далёкий призрак,
Как в полный штиль дуновенье бриза.
И снова хочется быть окрылённым,
И тихо помешанным, и влюблённым.
Призрак. Любовь — это призрак.
Странно всё это, странно.
1978
«Политические припевки»
Учиться, следуя заветам,
В
библиотеке, на дому,
И в гуще жизни, но при этом
Не научиться ничему.
***
Не только
отдельные граждане,
В едином порыве народ,
Ошибки учтя вчерашние,
Всё делает наоборот.
***
Об ушедшем идеале
Понапрасну
слёз не лей.
Большинство всегда в опале
У порядочных людей.
Почти по Брехту: «Всё в порядке,
Как ведётся у порядочных господ».
***
Депутаты
ищут выход,
Но найти никак не могут,
Ибо, если выход найден,
Значит, надо выходить.
***
Жизнь
даётся
Советскому человеку
Только один раз.
И слава Богу!
1991
Поэзия — это изысканный яд,
Поэзия —
это омут.
Чьи‑то рукописи в огне не горят,
Чьи‑то — в воде не тонут.
Загорелось,
записалось,
Осенило.
Видно, болдинская осень
Посетила.
Много замыслов могучих,
Тем извечных.
Даже время то ли мучит,
То ли лечит.
Прочь, проклятая усталость,
Тень сомнений,
Человечество заждалось
Откровений.